Осталось ли в ней что-нибудь от обычного человека? Или ее личность за эти годы полностью слилась с артистическим образом? Я думаю, имело место последнее. Пятьдесят лет искусственного существования, несущих на себе отпечаток постоянной самодисциплины, должны были создать человека, чья индивидуальность в конце концов слилась с образом, известным всему миру, и стала от него неотделима. Метаморфоза необратима, особенно когда она предопределена с самого начала и становится целью жизни. Она означает осуществление желаний и доставляет истинное счастье: возможность противопоставить повседневную реальность прошлому.

В длинном интервью Максимилиану Шеллу Марлен Дитрих отклоняла все вопросы, касающиеся ее личной жизни, и упорно переводила разговор на свою жизнь в кино. Для нее (хотя она только мимоходом об этом упомянула) квинтэссенция всего сделанного - в артистической судьбе.

Прямо, без сентиментальности, она свидетельствует в пользу жизни, в которой исполняются все желания, жизни, являющейся для большинства только сном или мечтой, - тем, что почти никогда не осуществляется. Результатом стала уникальная судьба, в которой не было потеряно ни одной человеческой черты. Ей пришлось заплатить совсем небольшую цену в обмен на избавление от житейских превратностей, сделавшись человеком, полностью принадлежащим искусству.